КАЗАК М.С. КРАСНОВ ПЛЕННИК ЗА СЛУЖБУ ЧИЛИ

ЛИЕНЦ: ИСТОРИЯ ОДНОГО
ПРЕДАТЕЛЬСТВА








На пороге победы над Германией лидеры союзников
провели трехстороннюю конференцию. Она началась 5
февраля 1945 года в Ялте, в Крыму. В ней принимали уча-
стие Сталин, Черчилль и Рузвельт – «Большая тройка», как
их называла пресса тех лет, а также большие группы мини-
стров и советников. Среди последних находился министр
иностранных дел Великобритании Энтони Иден, который
сыграл зловещую роль в последующих событиях.
 Темой переговоров в основном был раздел зон влияния,
подконтрольных каждой из союзных стран после победы
над Германией. Сегодня уже ни для кого не секрет, что в
этом разделе Советский Союз отхватил львиную долю.
 Но, в ходе решения этого вопроса, Сталин попутно вы-
двинул своим западным партнерам очень конкретное тре-
бование - сразу по окончании войны, в Советский Союз
должны быть отправлены все советские граждане из Ев-
ропы, независимо от того, были ли они военнослужащими
немецкой армии, пленными или просто гражданскими ли-
цами.
 В большинстве советские граждане вовсе не жела-
ли возвращаться. Во избежание затруднений для Запада,
единственным выходом являлась насильственная репа-
триация.
 Черчилль и Рузвельт согласились выполнить это тре-
бование Сталина и даже с тем, чтобы это решение было
засекречено.
 Сталин хотел, чтобы его будущие жертвы до поры до
времени ни о чем не догадывались. А для Черчилля и Руз-
вельта тоже было предпочтительно это умолчание, по той
причине, что общественное мнение их стран не стало бы с
одобрением смотреть на насильственную передачу людей
коммунистическому режиму.
 Западные лидеры, предвкушая выгоды от заключенных
соглашений, легко пошли на такие шаги - их нисколько
не смущало то, что тем самым они растоптали основные
принципы западных свобод, одним из которых является
право на убежище. Но единственное, что их волновало в
тот момент, был разгром Германии и ублажение Сталина,
который увязывал решение ряда политических проблем,
важных для Запада, с выполнением своего требования.
 Таким образом, соглашение «Большой тройки» о на-
сильственном возвращении всех советских граждан в СССР
к моменту окончания войны оставалосьв секрете. Но с дру-
гими пунктами было не так – установленные границы зон
оккупации были известны.
 Выгоды, полученные Сталиным на Ялтинской конфе-
ренции, были столь внушительными, что лишили наи-
более осведомлённых людей (и на Западе и в Германии)
иллюзий насчёт возможного скорого разрыва отношений
демократических наций с советской тиранией. Но, тем не
менее, на это возлагали надежды очень и очень многие.
 Побеждённая Германия подписалаакт о капитуляции 8
мая 1945 года. Война в Европе былаокончена.
 Главным представителем военной власти в той части
Австрии, куда направились и где остановились казаки, яв-
лялся фельдмаршал Александер, главнокомандующий си-
лами союзников в регионе.
 Казаки, находившиеся под охраной английских солдат
и офицеров, довольно спокойно ожидали решения своей
судьбы. Ведь они боролись против коммунизма в защиту
свободы и за демократию (в своём, казачьем понимании).
Таким образом, их конечные цели фактически совпадали с
целями тех, кто их охранял.
 Казалось, англичане не могли не осознавать этого. Кро-
ме того, было очевидно, что альянс Запада со Сталиным
не мог быть продолжительным. Поэтому, многим
представлялось, что вскоре победоносные союзники
войдут в прямое столкновение с Советским Союзом,
чьи территориальные и властные амбиции были ненасытны
и чья тирания была полной противоположностью демократии
и свободам, которые проповедовал Запад.
При таком развитии событий, казаки, которые имели большой
опыт борьбы против ком- мунистической диктатуры, естественным
образом влились бы в ряды антикоммунистических вооружённых сил.
 В силу своей прямоты и открытости, казаки никогда не
могли понять изгибы западной «диалектики». Для них ка-
залось все ясным и потому они пребывали в совершенной
уверенности, что западные победители будут в силах все
правильно понять.
  К тому же, казачий оптимизм англичане поддерживали
своим поведением.
  Они были очень любезны со своим пленниками, предо-
ставляли хорошее питание и тем самым подкрепляли каза-
чьи надежды на не очень ясные, но светлые перспективы в
будущем.
  Распространялись слухи, что новая война начнется ско-
ро, и тогда казаки станут авангардом союзных войск, кото-
рые, в конце концов, свергнут коммунизм. А если её начало
задержится на некоторое время, то, в этом случае, казаки
будут отправлены в Австралию или какую-нибудь другую
британскую колонию, где будут жить вместе со своими се-
мьями, но в состоянии постоянной боевой готовности, до
момента выступления в поход за освобождение Родины.
  Вскоре между казачьими офицерами и англичанами, на-
значенными на их охрану, завелась дружба. Существовала
определенная свобода, например, казаки организовывали
конные представления, которыми англичане очень вос-
хищались. Проходили мероприятия с казачьими танцами,
красивейшими хоровыми песнями и со всеми другими про-
явлениями культуры этого народа, который имеет особый
дар в завоевании симпатий иностранцев.
  Английские офицеры признавались в своём расположе-
нии к пленным казакам. Кроме всего прочего, видимо и
потому, что те же представления разрешали нелегкую про-
блему свободного времени солдат их отрядов, уже устав-
ших от постоянного ожидания начала массовой демобили-
зации.
  Познакомимся с воспоминаниями некоторых очевидцев
– казаков и англичан, которые собрал английский историк
лорд Бетелл (Nicholas Bethell, Le dernier secret, Paris, 1971)
- один из первых, кто поднял тему трагедии жертв насиль-
ственных выдач.
  Офицером-посредником в Лиенце был майор Дэвис. Ему
достаточно было нескольких дней, чтобы почувствовать
уважение и восхищение по отношению к казакам. Вско-
ре все они знали его имя, в особенности дети, постоянно
ходившие за ним по пятам, пока Дэвис не останавливал-
ся и не распределял среди них шоколад и леденцы. Этот
офицер даже нажимал на своих товарищей, чтобы они от-
давали ему часть выдававшегося шоколада, который он
потом разламывал на кусочки, чтобы все дети получили
свою порцию. «Чувствовал я себя – говорил он много лет
спустя в беседе с Бетеллом – как бы играющим роль Деда
Мороза».
 Другой офицер – по имени Дэннис, ответственный за
охрану казаков генерала Шкуро, тоже оставил своё свиде-
тельство: «В круг моих обязанностей входила организа-
ция жизни казаков в лагере, где они были размещены, и я
ежедневно проводил многие часы в их компании. При по-
средничестве одной венгерской переводчицы, я установил
отличные отношения с этими замечательными людьми. По
вечерам они предлагали нам замечательные конные спек-
такли. Эта идиллическая ситуация длилась две или три не-
дели после капитуляции».
 Ещё один очевидец - казак Александр Шпаренго, вспо-
минает, в какой форме англичане поддерживали их иллю-
зии: «Мы узнали из абсолютно «достоверных» источников,
что британцы содержат нас на этом месте, чтобы защитить
от большевиков. Мы останемся здесь до того дня, когда
будут иметься в распоряжении корабли для нашей пере-
броски на «черный континент», где мы войдем в состав ан-
глийских гарнизонов. Другие источники сообщали, что нас
отправят воевать против Японии».
 Казакам не оставалось ничего больше, как только ве-
рить в такие, распространяемые повсюду, слухи. Были раз-
говоры об отзыве персонала английского и американского
посольств из Москвы, и что это означало преддверие но-
вой войны. Для казаков это было лучшим, что могло бы
случиться. Как союзники Запада, подтвердив свою высо-
кую военную репутацию в боях, после достижения победы,
в вознаграждение, они смогли бы получить земли своих
отцов.
 Пока подразделения наивно верили в эти иллюзорные
проекты, казачьи командиры не оставались в бездействии.
 9 мая генерал фон Паннвиц отправил одного из своих
офицеров с письмом для вручения британским военным
властям. В нем он прямо указывал, что «передача казаков
в распоряжение Красной Армии будет иметь для них страш-
ные последствия, так как советское правительство ранее
выступало с угрозами их тотального уничтожения как на-
рода».
   Англичане приняли посланника фон Паннвица очень
заносчиво и не дали никакого ответа.
   Но через несколько дней, английский генерал Мюррей
имел откровенный разговор с фон Паннвицем и его офи-
церами, в ходе которого сообщил им, что передача всех
казаков в СССР «есть действительность более чем явная».
Перед лицом надвигающейся катастрофы, фон Паннвиц
сказал своим офицерам, что они свободны принимать наи-
более подходящее для них решение, но сам он останется
на своём посту. Он считал своим долгом опекать казаков,
находящихся под его командованием и избравших его ата-
маном, и был готов разделить с ними их участь. Таков был
моральный уровень человека, который, будучи немцем,
смог завоевать сердца казачьего народа.
   Между тем, атаман Краснов написал два письма фель-
дмаршалу Александеру, с которым он ранее был знаком.
Но тоже не получил никакого ответа. Кроме того, писал
он на имя короля Георга VI, католического Папы, а также
королю Югославии Петру, по той причине, что многие
покинувшие Россию после гражданской войны казаки имели
югославское гражданство. Никто из них ему не ответил.
Николай Толстой, в своём исследовании «Секретная Война
Сталина» (Nikolai Tolstoy, Stalin’s Secret War, London, 1981),
раскрыл подробности деятельности британских властей
тех времен.
Он указывает на то, что все письма атамана Краснова
были перехвачены, и ни одно из них не дошло до адресата.
   Правда, фельдмаршал Александер тоже оставил своё
мнение по этому поводу. 18 мая он обратился в штаб-
квартиру британской армии, запрашивая инструкции. В
письме он указывает на свою озабоченность «в связи
с участью, которая ожидает казаков у них на Родине».
   В конце концов, 26 мая к фельдмаршалу Александеру
прибыл генерал Кейтли, с приказом от командования со-
юзников, «что все казаки без исключений, и в особенности
их офицеры, должны быть переданы советским оккупаци-
онным властям». Много лет спустя, этот генерал, в разговоре
с лордом Бетеллом, сказал следующее: «Приказ о начале
репатриации казаков шел из очень высоких сфер.
Скорее всего, из Вестминстера и,
возможно, лично от Уинстона Черчилля».
  Мы уже знаем, что английский премьер-министр подпи-
сал секретное Ялтинское соглашение. К тому же, наиболее
убежденным поклонником Сталина в английском прави-
тельстве являлся английский министр иностранных дел
– сэр Энтони Иден. Он утверждал, что «Сталин – человек,
который никогда не нарушит своего слова» и чтобы убла-
жить его, готов был сдать столько людей, сколько будет
возможно.
  Ещё до получения официального приказа о выдаче – не-
ожиданно, без предварительного объявления, лагеря объ-
ехал грузовик с вооруженными людьми, который увез все
сбережения казаков и их семей: приблизительно 6 мил-
лионов немецких марок и ещё некоторая сумма в фунтах
стерлингов. Это был первый сигнал, чрезвычайно озада-
чивший казаков.
  Сам приказ о выдаче казаков пришел от военных вла-
стей с большими предосторожностями. Например, когда
полковник Малколм, командир майора Дэвиса, проинфор-
мировал последнего о его содержании, тот не мог сдержать
своей реакции: «Я буквально упал», – признавался он позд-
нее лорду Бетеллу. «Это шло вразрез со всем тем, что мы
всё это время говорили казакам. Я объяснил моему началь-
нику, что все эти недели я был другом для казаков, служил
для них своеобразным гидом и советником, отвечал на их
вопросы, успокаивал, развеивал сомнения и уверял их, что
никто не думает репатриировать их насильно. И теперь,
перед очевидностью врученного мне приказа, я считаю
моим долгом подать в отставку. Я потерял свой авторитет».
  Полковник Малколм холодно ответил ему, что это не
подходящиймомент для подачи в отставку. Он и только он,
должен будет зачитать приказ казакам. Он же будет нести
ответственность за выполнение всей операции. Все это,
как раз потому, что он завоевал доверие казаков, и нет ни-
кого другого, кто смог бы заменить его в этой ситуации.
По мнению Малколма необходимо было сохранять спокой-
ствие среди казаков до последнего момента, даже если для
этого нужно будет прибегнуть к обману.
Таков был приказ.
  Первым обманом стало объявление о приглашении всех
казачьих офицеров на совещание с фельдмаршалом Алек-
сандером, запланированное на 28 мая неподалеку от лаге-
рей - в Обердраубурге. Было сказано, что все они возвра-
тятся вечером того же дня.
  Некоторые офицеры были удивлены массовостью этой
встречи – их было более 2 000 человек, - но их уверили в
непременной необходимости поездки. На следующий день
большинство офицеров, одетых по парадному, ожидало
прибытиягрузовиков. Те из них, кого провожали семьи,
уверяли своих родных, что возвратятся к вечеру. Здесь
были и все Красновы, так как в Лиенце находились и Лидия
Федоровна – жена атамана Петра Николаевича Краснова,
так и Дина – девушка, недавно вышедшая замуж за гене-
рал-майора Семёна Краснова. Самый младший в семействе
 – Николай Николаевич, стараясь казаться спокойным,
сказал своей жене: «Я вернусь сегодня вечером и ты
приготовишь мне яичницу». Он стремился её убедить в том,
что все в порядке, но, скорее всего, одновременно убеждал в
этом и себя.
  Никто из них не вернулся. Только несколько офицеров,
недоверие которых оказалось сильнее обмана, не только
не поехали на встречу, но и вообще бежали из лагеря, тем
самым, спася свои жизни.
  Весь казачий офицерский состав, включая главных ко-
мандиров, был вывезен в Шпитталь, где их сопроводили в
окруженный колючей проволокой лагерь для военноплен-
ных. Там английский бригадир Мессон холодным тоном
очень кратко информировал их, что все казаки будут пере-
даны в советские руки в ближайшей подконтрольной им
оккупационной зоне. Эта операция будет проведена как
можно более быстро и они – офицеры, будут переданы уже
на следующий день.
  Последовавшее за этим можно назвать хаосом. Люди
пребывали в состоянии гнева, паники и отчаяния до тех
пор, пока совершенно побледневший атаман Краснов не
возвысил свой голос и не напомнил всем о необходимости
сохранять достоинство в любой ситуации.
Атаман немедленно потребовал разрешения на отправ-
ку телеграммы командованию союзников, что было ему
позволено. Сразу же продиктовал по-французски короткое
письмо, в котором разъяснил причины, по которым казаче-
ство взяло в руки оружие, и указал, что он сам несет глав-
ную личную ответственность за участие казаков в боевых
действиях. Вследствие чего хочет лично предстать перед
военным судом, но при этом его люди должны быть осво-
бождены, а гражданские беженцы должны быть оставлены
в покое. Не надо забывать, что к тому времени он имел под
своим началом не только казаков, но и их многочисленные
семьи – стариков, женщин и детей, которые бежали от ком-
мунизма.
  Копии этой телеграммы были отправлены королю
Георгу VI, премьер-министру Уинстону Черчиллю, в Орга-
низацию Объединенных Наций, Архиепископу Кентербе-
рийскому и в Международный Красный Крест. Это все, что
можно было сделать. Ответа не пришло ни от кого, но ата-
ман до последнего момента пытался выполнить свой долг
перед подчиненными.
  В оставшиеся короткие часы атаман написал прощаль-
ное письмо своей жене Лидии Федоровне, с которой он
расстался накануне и которую больше не увидел. Она была
его верным товарищем в этой долгой жизни полной стра-
даний - поражение, чужбина и эта последняя, прерванная
судьбой надежда на осуществление мечты об освобожде-
нии казачества. Он хотел своими прощальными словами
успокоить её, прежде чем она в одиночестве узнает об ожи-
давшей его участи. (Лидия Краснова осталась практически
без средств к существованию. О ней позаботилась семья
фон Меден (Von Meden) со старым немецким офицером во
главе, который был большим другом её мужа. Она сконча-
лась в 1949 году и была похоронена в селении Вальхензее
(Walchensee).
  Единственной просьбой всех этих людей, находившихся
в подавленном состоянии, было присутствие священника.
На это было дано соответствующее разрешение, и на сле-
дующий день был организован молебен.
  Естественно, все казачьи офицеры были без оружия,
когда их арестовали англичане. Возможно, были единич-
ные исключения, когда кто-либо мог спрятать пистолет
или нож. В любом случае, английская охрана обыскала по-
мещения, предназначенные для ночлега арестованных, с
целью изъятия любого режущего или тяжелого предмета.
Несмотря на эти меры, некоторые офицеры (их точное чис-
ло так и не стало известно) покончили жизнь самоубий-
ством уже до рассвета.
   Молебен начался в 6 часов утра. Предоставим слово од-
ному из немногих выживших:
   «Две тысячи человек – генералы и казачьи офицеры,
которых британцы готовились насильно передать совет-
ским властям, стояли на коленях на голой земле, многие
плакали. Английские стволы были нацелены на них все
время, пока они обращались своими молитвами к Богу. Им-
провизированный хор объединил голоса мужчин, которых
британцы приговорили к смерти. На коленях, прижатые
к колючей проволоке, они пели традиционные молитвы
– «Отче Наш» и «Господи, храни народ твой». Казачий свя-
щенник окропил их святой водой и, как мог, успокоил их
страдающие души».
   Когда молебен подошел к концу, для казачьих офице-
ров наступил момент погрузки в ожидавшие их грузовики.
Казаки воспротивились, и английские солдаты прибегли
к насилию. Осыпая градом ударов прикладов и штыков,
людей тащили к автомобилям. Многие были заброшены в
кузов уже без сознания. Это было последнее отчаянное со-
противление.
   В какой-то момент англичане заметили атамана Крас-
нова у входа в свой барак и хотели наброситься на него,
но их опередила группа молодых казаков, которые встали
вокруг атамана и потребовали от британских солдат ве-
сти себя с ним почтительно. Им разрешили сопроводить
своего любимого командира до грузовика, где добились,
чтобы он мог ехать сидя в кабине. Его двоюродный вну-
чатый племянник Николай, которому мы обязаны этими
воспоминаниями, видел, как тот медленно крестился и
говорил:«Господи, укороти наши мучения…».
   В точно таких же условиях в этот день были переданы
генерал-майор Семён Краснов и генералы Шкуро, Доманов
и Султан-Гирей Клыч.
Генерал фон Паннвиц ранее уже был отделен от каза-
ков и его содержали одного без какой-либо информации.
Четыре английских офицера посадили его в машину и по-
везли в неизвестном направлении. Фон Паннвиц ничего не
спрашивал. Когда автомобиль остановился в Юденбурге и
ему приказали выйти из машины, он увидел перед собой
проволочные заграждения, разделяющие зоны и развева-
ющийся поблизости флаг с серпом и молотом.
 Все взгляды сосредоточились на нем. Было очевидно,
что англичане хотели стать свидетелями его протестов и
его унижения. В конце концов, он был немец, и Ялтинский
договор на него не распространялся абсолютно.
 Но фон Паннвиц, не удостоив взглядом англичан, мед-
ленно направился к заграждениям, пересек их и был встре-
чен советскими офицерами.
 В последующем он разделил трагическую судьбу всех
своих товарищей из казачьего командования.
 Вся эта операция со лже-конференцией с участием
фельдмаршала Александера, с помощью которой были за-
хвачены казачьи офицеры, проводилась в соответствии с
задуманным англичанами планом. Они считали, что после
этого остальные казаки, без своих командиров, сдадутся
как беспомощные ягнята.
 Нужно было лучше знать казаков. Когда к вечеру того
же дня они увидели, что их увезенные командиры не воз-
вращаются, волнение охватило все лагеря.
 На следующий день, в этой бурлящей обстановке бри-
танские власти допустили серьезную ошибку - зачитали
перед подразделениямидекларацию, в которой обвиняли
отсутствующих казачьих офицеров в том, что они «обма-
нывали и вели казаков по ложному пути». Якобы по этой
причине все они были взяты под арест. И теперь казаки
могли спокойно, в обязательном порядке, возвращаться к
себе на Родину (!).
 Гнев и отчаяние этих мужчин и женщин превзошел все
пределы. Никто не поверил в бредовые обвинения в адрес
своих командиров а, наоборот, теперь все поняли, что бу-
дут насильно переданы в руки своих старых врагов – ком-
мунистов. Они знали, что будут убиты или отправлены на
смерть в лагерях.
Здесь невозможно пересказать все то, что произошло
во всех лагерях – везде без исключения англичане должны
были прибегать к насилию для погрузки в грузовики своих
жертв, многих кидали в машины уже ранеными и без со-
знания.
 В одном месте англичане проявили более «изобре-
тательный» подход - в 5-м Донском казачьем полку, рас-
квартированном в Клайн-Санкт-Пауле, один из английских
офицеров приказал командиру полка Борисову, чтобы тот
собрал всех своих людей для отправки в место сбора, от-
куда затем казаки смогут выехать в Канаду. Все казаки с
радостью прибыли на отправку и все до одного попали в
советские руки.
 Вернемся в Лиенц, где всё ещё находились члены се-
мьи Красновых. В Лиенце майор Дэвис лично объявил о
запланированной на следующий день передаче казаков со-
ветским властям. Когда гнев и ужас, вызванные этой ново-
стью, казалось затихли, казаки попросили организовать на
следующий день молебен силами своих полевых священ-
нослужителей, что было разрешено. Последующий день
прошел в горьких прощаниях - все знали, что как только
они будут переданы коммунистам, то их семьи будут раз-
лучены, жёны и мужья никогда больше не увидятся, а их
дети будут отправлены в государственные интернаты и
будут потеряны навсегда.
 В то же время, многие из них все-таки сохраняли на-
дежду. Всегда искренние в своих чувствах, казаки пошли
на хитрость, которая могла бы, по их мнению, отодвинуть
нависшую над ними угрозу. По окончании молебна, они
решили остаться молиться на весь день. Предполагалось,
что англичане не станут набрасываться с оружием на мо-
лящихся людей. Но как раз это и произошло. Когда британ-
ским властям надоели молитвы, оттягивающие исполне-
ние приказа, в ход пошли приклады и штыки.
 Но на этот случай у казаков был приготовлен другой
прием - их было примерно 20 000 человек. Казаки постави-
ли в центре женщин, стариков и детей, а сами сформирова-
ли вокруг кольцо охранения, встав плечом к плечу и креп-
ко взявшись за руки. То, что последовало, было настоящей
бойней. Английские солдаты били прикладами и палками
казаков, пытаясь разбить живую цепь. Таким образом, они
смогли вырвать некоторых и забросить в грузовые маши-
ны. Толпа, опасно колыхаясь, начала отступать, но,
не разъединяясь между собой.
 Вскоре, затоптанными стали падать женщины и дети. В
какой-то момент паника стала всеохватывающей. Англича-
не удвоили свои усилия. Приклады зверски обрушивались
на мужчин, женщин, детей, стариков и священников. Каза-
чьих священнослужителей, в рясах и с иконами тащили по
земле.
 Одна из выживших женщин, пересказала Толстому не-
которые из своих трагических воспоминаний - до сих пор
ей слышатся крики и мольба из толпы: “Господи, спаси нас!
Изыди, сатана!». Она видела, как один солдат выхватил ре-
бенка из объятий матери, чтобы бросить его в кузов гру-
зовика. Мать держала за ногу своего ребенка и оба тянули
его в разные стороны. В конце концов, мать упала в изне-
можении и ребенка швырнули в грузовик, ударив о кузов.
 Когда человеческая цепь была полностью порвана шты-
ками и прикладами, а английские солдаты стали тащить
людей к грузовым машинам, началась настоящая свалка.
Но теперь бедные люди уже понимали, что не смогут усто-
ять илибежать. Куда не глянь – везде были англичане.
 Тогда начались самоубийства. Были родители, которые
убили своих детей, прежде чем покончить с собой самим.
Многие бросились вместе со своими детьми в бурлящие
потоки реки Драва. Священнослужителям, которые стара-
лись остановить их, казаки в своей простой, но подлинно
глубокой вере говорили: «Лучше если наши дети умрут с
нами сейчас - тогда они попадут на небо. А если их схватят
коммунисты, то они сделают из них атеистов, тогда дети
умрут перед Судом Всевышнего».
 Более 1 700 казаков – мужчин, женщин и детей – погиб-
ло в этот день.
 По этой причине, как через годы писал атаман Наумен-
ко: «Лиенц вписан в историю казачества кровавыми буква-
ми». На этом месте воздвигнут монумент в память ожерт-
вах насильственных выдач и рядом с ним кладбище, где
упокоятся те, кто погиб в эти дни или предпочел смерть
возвращению в СССР.
В последующие дни, хотя казалось, что многие казаки
уже отказались от сопротивления, нескольким тысячам из
них, находившимся в различных лагерях, удалось бежать
и укрыться в лесах. Тогда Англия дала разрешение на уча-
стие, совместно со своими солдатами, советских спецгрупп
для операции по поимке этих людей. Это была настоящая
охота, в ходе которой многие беглецы были убиты, всего
же англо-советским группам удалось задержать и пере-
дать советским властям дополнительно 1 356 человек. Как
вспоминают английские солдаты, перевозившие беглецов
в советскую зону, пленники были расстреляны немедлен-
но – солдаты сами слышали автоматные очереди.
   Было одно благородное исключение среди этого моря
подлости и ужаса: генерал Мюррей, командир британской
6-й Бронетанковой Дивизии, тоже отдал приказ о выдаче
казаков (он его не мог не отдать), но закрыл глаза и не пре-
следовал всех тех, кто бежал. В результате смогли скрыться 50
офицеров во главе группы в более чем тысячу человек.
Правда, потом на него обрушился гнев советских предста-
вителей за такое поведение, столь резко контрастирующее
со случившемся в остальных лагерях.
   Мы описали здесь сцены жестокого насилия. Между
тем, было бы неверно с нашей стороны не обратить вни-
мание на мнение английских военных, вынужденных вы-
полнять эти приказы.
   Упоминавшийся ранее майор Дэвис рассказывал:
   «Казаки могли меня линчевать. Вместо этого они не хо-
тели мне верить… Они умоляли меня. Продолжали дове-
рять мне. Именно это было самым страшным…
Вспоминаю все это с настоящим ужасом.
План был по-настоящему дьявольский».
   Другой офицер, по фамилии МакМиллан, сказал: «Ни-
когда не должна была случиться отправка казаков в Рос-
сию».
   Военный врач Джон Пичинг: «Ни при каких условиях
нельзя было принуждать казаков к возвращению. Все мы
сейчас сожалеем об этом». Пичинг рассказывал, что муки
совести потом испытывали многие солдаты его части,
даже самые огрубевшие на войне. «Простые рядовые счи-
тали – то, что их заставили сделать, не было солдатской
профессией».
 Военный католический священник Ирландского полка
квалифицировал случившееся как «постыдное». Он вспо-
минал солдат, плакавших при виде того, как избивали и
запихивали казаков в машины с помощью прикладов: «Это
был первый раз, когда я видел плачущим одного из шот-
ландских горцев. Я мог лично убедиться, как многие солда-
ты сломались морально».
 Судьба этих людей былатрагична. Казаков, как мы уже
сказали, было около 50 000 человек, среди них, согласно
последним исследованиям, находилось около 5 000 жен-
щин и 3 000 детей. Кроме немногих, кто смог бежать в про-
цессе выдачи, остальные в большинстве закончили свою
жизнь в советских лагерях, из-за царившей там жестокости
и голода. Известно, что в первый год заключения в лагерях
погибло более семи тысяч казаков.
 Что касается 2 000 офицеров, в большинстве своём ещё
молодых людей, то через 10 лет из них осталось в живых
только 200. ГУЛаг сделал своё дело.